Пришло время обновления, а подробности нашей скандинавской истории так и остаются загадкой даже для организаторов квеста! Чтобы подогреть Ваше любопытство, представляем еще один фрагмент текста, где мы начнем знакомиться с действующими лицами.
Без труда я нашёл то, что в гостиницах российских еще называлось странным словом "кафетерий", вызывающим в памяти алюминиевые ложки, необъятного размера официанток и совершенно безвкусную пищу. Однако здесь за питание постояльцев отвечало вполне себе приличного вида кафе, компактное, но не тесное, с отдельным входом, небольшой сценой в углу и подающим надежды баром, куда я и направил свои стопы, заказав бокал какого-то незнакомого, но с приятным на слух названием, пива, а дожидаться остался за столиком.
Я прикрыл глаза, чтобы не видеть многоцветья аур вокруг, не смотреть на снующих неторопливо мимо людей. Бывают моменты, когда это утомляет. Из задумчивости меня вывело аккуратное прикосновение к плечу – рядом стоял молодой мужчина, Иной, Светлый, уровень примерно третий, может, второй.
– Привет, Антон! – считать ауру оказалось проще, чем вспомнить смутно знакомое лицо.
– Павел я! Ночной Дозор города Москвы, аналитический отдел! В прошлом – тут-то я его и вспомнил – мы работали с ним еще в бытность мою на канцелярских должностях.
– Пашка! Здарова! Ты как тут оказался? – он бросил взгляд в сторону сцены, где несколько человек разматывали провода.
– Да я ненадолго, мне играть еще. Я как из Дозора ушел, так родину и оставил, приехал сюда. Спокойно тут, знаешь. Играю в свое удовольствие, музыку пишу. Да и знаешь, как ты нам стрелялки носить в отдел перестал, от скуки спасу не стало! – мы оба рассмеялись.
– А сам-то что молчишь? Ты-то еще на страже ночных улиц?
– Да куда ж я денусь? В командировку к вам приехал – мое внимание привлекла небольшая группка светлых Иных, вошедших в уличные двери кафе.
– О, а вот и наши подтянулись! Пойдем, познакомлю! – вскочил Пашка. Компания уже, не дожидаясь официантов, так слаженно сдвигала столы и искала свободные стулья, что когда мы подошли, все уже расселись.
– Знакомьтесь! – уже через сумрак провозгласил Пашка – Тут, в основном, по-шведски говорят, сам понимаешь – мимоходом шепнул он мне – Йон, Эмиль, Йохан – перечислял он по порядку – И прекрасная часть нашей компании – Сигни и Элин. А куда вы подевали Карла?
– Калле* опустошает наши запасы кофе – улыбнулась светловолосая Сигни – И попутно пытается закончить статью. Часа через два кофе должно кончиться, так что мы его еще увидим сегодня, наверное. Присаживайтесь к нам! – обратилась она ко мне – Павел Вас не представил...
– Антон Городецкий, Ночной Дозор, Высший – едва заметная пауза после моих слов – не то от официального тона, не тот от упоминания Дозора, или от моего уровня – была так незаметна, что я едва не решил, что мне почудилось. Или паршивое сегодняшнее настроение на меня так влияет.
– Вы при исполнении, Антон? – густая борода не могла скрыть широкой улыбки на лице крепкого мужичка с пивным пузом – как кого звали я, как это всегда бывает в таких ситуациях, не помнил – Или выпьете с нами?
– Ах, да! Я уже с полчаса пиво свое жду!
– О, это особенность местных баров! Тут нужен особый подход! Всем как обычно? – подмигнув мне, он направился к барной стойке.
– Так, ну вы общайтесь, а мне на сцену пора – распрощался Пашка.
– Антон, так Вы приехали в отпуск? – вступила в разговор вторая из девушек.
– Нет, я в Стокгольме в командировке, но все дела закончил, завтра с утра самолет и потому отдыхаю с чистой совестью – в сопровождении нагруженных подносами официантов вернулся бородач, и я, наконец, получил свое пиво.
– Расскажите нам, пожалуйста, чем сейчас живет Дозор? В нашей стране он почти не вмешивается в наш размеренный уклад, но мы слышали, в России все иначе. Много раз я пыталась расспросить об этом Павла, но он не любит говорить о Дозоре.
– Тут я с Павлом солидарен. Не то чтобы это тайна, но я не люблю говорить о работе.
– Вам снятся кошмары, Антон? – не унималась собеседница.
– Простите?
– Все те люди, которых вы скормили по лицензиям, Вам не являются?
– Элин, хватит! – голос добродушного толстячка, оказывается, мог хлестать будто плетью. Элин, во всяком случае, сразу замолчала и занялась изучением своего бокала – Простите ее. Вон уже и Павел играть начал, давайте послушаем.
Действительно, у микрофона с гитарой что-то по-шведски пел Пашка, посетителей за столиками прибавилось, и внимание было приковано к сцене. В нашем кружке холодок начал подтаивать, и разговоры о чем-то своем возобновились. Все тот же бородач, сидевший ко мне ближе всех, негромко заговорил:
– Вы не серчайте на Элин, Вы ни при чем – она на всех дозорных так реагирует. Понимаете, ее дар обнаружили в 12 лет, когда она защищала брата от нападения вампира. Брата она не спасла, а вампир остался безнаказанным – охота велась по лицензии. Никто не знал, что Элин – Иная.
– И она винит себя.
– Да. Так что не спешите судить о ней. Скажите лучше, у Вас было время посмотреть достопримечательности? Вы не имеете права уехать, не побывав хотя бы в городской ратуше!
К разговору подключилась Сигни, расписывая мне красоты Стокгольма, которые непременно нужно осмотреть перед отлетом, как я неожиданно услышал со сцены русскую речь:
Ах, как просто понравиться вам!
Нравиться вам, нравиться вам.
Воры к ворам и рабы к рабам
И пеплом к пыли, кто не тут и не там.
Публику, впрочем, смена языка ничуть не смущала. Что ж, музыка – язык, понятный всем.
Ах, как тяжко вас любить!
Вас любить, вас любить.
Срать вокруг, да друг друга мочить –
Это только так вы умеете жить!**
---------------------
* Калле – уменьшительно-ласкательная форма от Карл.
** Василий К - Euharisto Gaia (альбом "Не знаю", 2008).
Комментариев нет:
Отправить комментарий